ОТ ИКОН
ДО АВАНГАРДА

ПОЧЕМУ КАРТИНЫ АНДРЕЯ РЕМНЁВА ВЛЮБЛЯЮТ ИНОСТРАНЦЕВ В РУССКУЮ КУЛЬТУРУ

В эпоху стремительных перемен, когда клиповое мышление стало нормой, картины Андрея Ремнёва, словно приглашение к беседе с самим собой, вдумчивой и неспешной. Без упрощения «для всех» он делает искусство доступным каждому, кто готов остановить безудержный бег и задуматься о вечном. Как удаётся художнику не только создавать произведения, но и выстраивать пронзительный диалог со зрителями? Как он сумел органично объединить столь разные техники и традиции в едином неповторимом стиле? Узнаем это из первых уст.

— На моих выставках за границей меня часто называли «этот русский». Наверное, у рождённых в России выбора нет. Для меня Россия занимает особое место в мире. Когда ты художник, хочется об этом рассказывать. Я встречал иностранцев, искренне любящих свою родину. Понял, что услышанным ты становишься только тогда, когда говоришь о близком, родном. Знакомство с другими культурами за границей помогают это понять. Любуясь красотами мира, нигде я не испытывал таких ярких эмоций, как от аскетичных пейзажей средней полосы или Урала. В своих картинах я восхищаюсь русской культурой. Очень часто сталкиваюсь с тем, что истинная русская культура вызывает иронию и повод для шуток: кокошники, хохлома, гжель. Но настоящие предметы народного быта — искусство высочайшего уровня. В начале XX века пытались популяризировать его, но нужны сотни лет, чтобы вернуть ту глубину понимания формы и цвета в руки мастеров. Всё моё творчество рассказывает об этом зрителю языком живописи. Ведь русская культура универсальна.

— Детство — время, когда всё впервые, и увиденное имеет особую силу. Если оно прошло в особенном месте, художник может этим всю жизнь пользоваться. Яхрома — уникальное место, повлиявшее на выбор моего пути. Ребёнком я был очарован романтикой линии горизонта, мне чудились за холмами тайны, города и страны. Позже появились ассоциации с искусством. Дошкольником я смотрел на миниатюры братьев Лимбург, созданные в XV веке в Бургундии, и видел в них пейзажи родных мест. Второе открытие — картины Брейгеля под музыку Баха в кино или по ТВ. Вид из окна мне казался очень похожим на них. Семья сыграла важную роль: родители-врачи, братья и сестра поощряли мои занятия в изостудии. Родители любили книги, и я обожал залезать в книжный шкаф и листать их. Из первых книг — «Третьяковская галерея» с моей картиной-фаворитом — «Спящий пастушок» Венецианова. Позже, преподавая композицию студентам, я понял, что всё это сформировало моё отношение к тому, что стоит рисовать. Главная задача художника — «привлечь к себе любовь пространства», как сказал Пастернак, то есть изображение пространства как источника воздействия на зрителя. Детали не так важны. У тебя, вдохновлённого реальным миром, рождается свой мир, о котором ты рассказываешь.

— Изучение иконописи в Спасо-Андрониковом монастыре, где находится музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева, совпало с учёбой в Суриковском институте. Мне повезло с наставниками: художник-монументалист К. А. Тутеволь, затем профессор Е. Н. Максимов, с которым я работаю до сих пор в его мастерской уже в качестве педагога. Параллельно я изучал иконописную технику, работу с натуральными пигментами, копировал фрески XVII века в Ростове Великом. Понял, что изучение техники живописи помогает художнику сформировать приоритеты, выбрать конкретные сюжеты, переживать пластическую интригу. Изучение фрески, сграффито, мозаик сформировало мой интерес к ремеслу. Ремесло — неотъемлемая часть становления творца. Глубокое изучение техники даёт свободу. Быть современным значит принадлежать времени, в котором живёшь. Техника позволяет художнику быть точным и интересно говорить о сегодняшнем дне. Идея хороша настолько, насколько хорошо она исполнена. Стремление быть оригинальным — это заблуждение. Всё давным-давно придумано! Находки древнерусских художников порой экстремальны, но когда ты живешь «насмотренностью», они становятся источником приёмов, способных удивить зрителя.

— Художнику необходимо путешествовать. Кипрская поездка после института сыграла роль в выборе того, что я хочу рисовать. Полгода в греческой провинции с её комфортной атмосферой, где я писал с натуры, портреты на заказ, привели к выставке моих работ в русском культурном центре. Прожив там шесть месяцев, невыносимо захотел вернуться в Россию и рисовать сюжеты из русской жизни, связанные с Нижним Новгородом, где я был один раз. Те эскизы послужили началом моего творческого оригинального пути как художника. Позже, в Москве, книга о фотохудожнике Карелине дала нужный визуальный материал для картин. Поездка в Гороховец, русский город невероятной красоты, стала важным источником вдохновения. Этот момент — истинный ключ к пониманию того, что я хочу изображать. Тогда начал складываться мой художественный язык. Я рисовал то, что чувствовал: как эти элементы могут взаимодействовать внутри пространства. Так появились мои первые картины «Продавец лимонада» или «Водонос», затем «Продавец игрушек». Германия, Франция, а особенно Голландия с её богатой культурой тоже оказали огромное влияние. Для нас Рембрандт — это такой же русский художник. Поэтому традиции голландского искусства являлись мощным источником вдохновения для русских художников. Мои выставки в Европе стали ценным опытом общения с чутким и искушённым зрителем. Роль художника я вижу как свидетеля, который может констатировать реалии на уровне образа. Так, свою выставку в Риме, созданную за месяц до пандемии, я интуитивно назвал «Лицо стихии».

— Мой важный творческий принцип — это уважение к публике. Мне важно, чтобы зритель видел высокий профессиональный уровень исполнения, признавал мастерство в деталях и технике исполнения. Но главное — чтобы возникло желание понять, ради чего я это сделал. Был случай на выставке: гламурная обстановка, темнота и светящиеся картины. Странный человек с горящими глазами переходил от картины к картине. Глядя на него, я немного смутился. Он подошёл и добродушно сказал: «Мы с женой поспорили, правильно ли я понимаю ваши картины». Начал делиться соображениями, и я услышал адекватное и ясное понимание моих работ. Это был пример того, что созданное мной доступно для таких «простых» зрителей. В каждой композиции важны ритм, жест, форма, пространство, цвет и свет. Они должны «подыгрывать» друг другу при решении творческой задачи. Название картины важно, оно добавляет работе глубины и смыслы. Когда слово и изображение резонируют — зритель в восторге. Названия картин приходят по-разному: иногда в процессе,как «удар молнии», помогая зрителю понять картину, а иногда я слышу фразу и под неё рождается знак или сюжет.

— Творческий путь — постоянное обучение, состоящее из двух направлений. Первое — развитие визуальной чуткости, умение подмечать уникальные и парадоксальные моменты в обычной жизни. Второе — развитие «насмотренности», изучение работ великих художников, формирующее ориентиры для живописца. Ведь художник — это исследователь пространства и происходящих в нём пластических событий. В результате рождаются произведения, неожиданные даже для самого автора и интересные зрителю. Я рано понял, что мне интересна техника, влияющая на пластическое переживание формы и пространства. Уверен, к этому и должен стремиться художник. Я всегда любил и чувствовал русское искусство во всех проявлениях: конструктивизм, византийскую и мирискусническую традиции. Творческий результат — всегда неожиданность. Формула «нравится/не нравится» является двигателем художественного процесса. Ты пропускаешь всё через себя, через сердце, и рождается что-то новое. Это закон рождения смыслов. Одно дело — научиться ремеслу, другое — чтобы работа обретала смысл в глазах зрителя. Вот чудесный момент, к которому стремится каждый художник. Кто-то интуитивно, а кто-то логически, через интеллект. Главная цель обучения изобразительному искусству — развитие творческой интуиции. Стравинский говорил, что она безошибочна.

Как вы определяете «русскую жизнь» и какие её элементы отражаете в творчестве?

Как детство в Яхроме сформировало ваше восприятие искусства?

Работа в Спасо-Андрониковом монастыре открыла для вас секреты старых мастеров. Какие принципы и техники древней живописи вы считаете актуальными и ценными для современного художника?

Кипрская «стажировка» стала толчком к созданию серии работ о русской жизни XIX века. Какова роль смены обстановки в творческом процессе?

Свои работы вы называете «картинками для неспешного разглядывания», как гравюры Хокусая. Как находите баланс между тем, чтобы не «упрощать» и при этом сделать работы доступными для восприятия?

Вы выстроили уникальный стиль, объединив традиции древнерусской иконописи, живописи XVIII века и авангарда начала XX века. Как нашли баланс?

«Искусство на каждом историческом этапе совершенно, оно не эволюционирует, так как всегда рассказывает о неизменном мире и вечных проблемах».

Как относитесь к тому, что ваши художественные идеи становятся частью модной индустрии?

— Я не стремился к тому, чтобы мои картины вдохновляли художников-модельеров. Целью было правдивое изображение формы, и одежда в моих работах принадлежит картинному пространству, соответствует жесту персонажа, без стилизаций и модных тенденций. Вероятно, именно моя трактовка формы дала импульс для художников моды. Посещения выставок Коко Шанель, Ив Сен-Лорана и Кристиана Диора убедили меня, что мода также может быть искусством, создавая уникальные произведения в тиражированном варианте. Эти люди — художники невероятно высокого уровня.

— Чувство обычности проходит с активной работой, выставками и общением со зрителем, в соцсетях. Благодарная аудитория, включая профессионалов, дала уверенность в целесообразности моей работы. Мой преподавательский опыт тоже сыграл важную роль. Я начал формулировать свои мысли о композиции в лекциях, объяснять собственные методы и творчество других художников.

— Весь смысл обучения изобразительному искусству — научиться быть интересным самому себе. Время с наставником быстро проходит, и художник остается наедине с собой. Парадокс: для создания чего-то стоящего нужна тишина мастерской и интровертность. А для контакта со зрителем и галеристом — экстравертность. Этому надо учиться. Живопись — это картины для неспешного разглядывания, как говорили японские мастера. И создаваться они должны неспешно, чтоб обладать той ёмкостью, останавливать перед собой зрителя, заставлять всматриваться и удивляться. Даже если зритель не в теме, он захочет поделиться впечатлениями и привлечь другого к созерцанию работы. Это закон восприятия состоявшегося произведения. Классическая картина не может соперничать с клиповым восприятием, но интерес к ней вечен. Люди, устав от постоянного бега, вдруг открывают духовную силу классического искусства. Современному художнику сложнее, чем известным мастерам прошлого, завоевать внимание зрителя. Но нужно идти к зрителю, искать его и нести настоящее искусство, а не подделку. Хорошее достигается большими усилиями. Молодых художников сейчас толкают на быстрое, «виртуозное» создание того, от чего страдают и смыслы, и интерес зрителя.

Но я не планирую заниматься модной индустрией, только её вдохновляю. То, что я изображаю, обладает ценностью на картинной плоскости и внутри картинного пространства, о котором я рассказываю. Разъедини это всё — и оно утратит ту силу воздействия на зрителя.

«Рад, что мои работы находят отклик у дизайнеров из Европы. Коллекция модного дома Делпозо в Мадриде в 15-м или 16-м году была названа "Ремнев"».

Долгое время вы чувствовали себя «обычным» художником. Когда это ощущение изменилось?

Вы говорите о важности внутреннего диалога для художника. Как поддерживать этот диалог в современном мире?

— Я не знаю, что такое рутина в творчестве. Моя работа — это борьба со слабостями и страстями ради результата. Радость приходит, когда я преодолеваю преграды и достига цели. Методики борьбы у каждого свои, эмпирические и индивидуальные. Я выработал собственные психологические приёмы, чтобы включиться в работу. Идеальный процесс — это «ни дня без строчки», хотя на практике бывает по-разному.

— Основатель школы Баухаус Вальтер Гропиус сказал: «Художник — это восторженный ремесленник». Поэтому в любой области только профессионализм, знание всех тонкостей своего дела даёт шанс стать творцом. Об успешных людях говорят: «Он создал себя сам». Обрести творческую индивидуальность можно только через делание — это единственный закон создания себя как личности.

Расскажите о своей рутине и идеальном дне.

Что вы посоветуете начинающим творцам для поиска своего голоса в любом деле, будь то искусство или бизнес?